Интервью Светланы Белоруссовой и Татьяны Киссер о результатах этнографических экспедиций размещено на портале e1.ru
24 Октября 2016Учёные рассказали, как пробраться на секретный обряд.
.jpg "Нажмите, чтобы увеличить изображение")
На похоронах они приглашают за стол усопших, ставят для них тарелки, открывают все двери и ворота. Если этот обряд не провести, то в следующей жизни останешься без коровы – так считают нагайбаки, то есть крещёные татары. Увидеть это таинство не так-то просто, но этнографы из Института истории и археологии УрО РАН знают, как найти подход к "своим народам".
– Наши экспедиции начались с 2011 года, идея заключается в том, чтобы охватить весь Урал. Изначально у нас было 4 отряда: полярный, северный, южный и центральный. Сначала они были многочисленными, туда ездили студенты – по 7–8 человек, для этнографии это очень большие отряды. Представьте, такая толпа приезжает в деревню. Сейчас мы больше ездим сами, потому что добиться успеха в этнографии больше шансов в одиночку, – рассказала Светлана Белоруссова, которая "заведует" южным отрядом, изучает нагайбаков в челябинских сёлах с французскими названиями Фершампенуаз и Париж. – Лучше приехать одному, и народ тебя будет любить, оберегать.
Молодые ученые проводят в экспедициях по несколько месяцев, чтобы народ принял "за своих". За короткое время знакомства не получится, объясняют этнографы.
– Попробуйте один раз приехать в деревню. Поживёте там две недели. Люди там рассказывают: у нас есть такой обряд, и видишь потом, что в них живёт эта этничность. Причём часто бывает так, что людям важно не то, что они рассказывают. Иногда пытаются показать, что они проводят такие обряды и такие, но живёшь несколько месяцев, и ничего не проводится, после чего делаешь вывод, что они преувеличили, – поделилась Светлана Белоруссова.
Самый удачный способ войти в доверие "своего народа" – это действовать "на дурачка". Договариваться официально с администрацией о своём приезде чаще всего бессмысленно.
– Можно, конечно, звонить в администрацию, говорить, что ты научный сотрудник... Тогда решат организовать стол, собрать всех тех, кто тебе не очень интересен, рассказывают про то, как упал колхоз и так далее, не те темы. Лучший способ – просто стучать в дверь, тебе доверяют, узнают. Но бывают случаи, когда тебе не доверяют, просят паспорт, говорят, вот у нас ходят, продают пылесосы, фильтры, обманывают. А с некоторыми начинаешь общаться и понимаешь, что ты на одной волне. Спрашивают: "Ты где живёшь? Давай живи у меня", и через пару лет вы уже родня, – рассказала Светлана Белоруссова.
Когда поживешь в деревне какое-то время, люди начинают доверять и разрешают поприсутствовать на обряде, куда обычно доступ посторонним вход воспрещён.
– Расскажу про обряд, на котором я была. Один из его главных моментов заключается в жертвоприношении коровы. Сейчас мода на вегетарианство и многим сложно это понять. Но для нагайбаков это очень важно. Жертвоприношение для усопшего является частью их культуры, если ты этого не делаешь, то перестаёшь быть нагайбаком. Меня очень сильно это потрясло и поразило. Рано утром происходит закол коровы, причём это делается ножами, топором нельзя. Несмотря на то, что обряд языческий, в это время читают молитву с иконой, одновременно проводят мусульманский обряд, такая мешанина. Затем происходит трапеза, на которую приглашают родственников и на которую "приходят" усопшие родственники. Для них ставят свои тарелочки, если этого не сделаешь, то удачи тебе не будет. Для усопших специально все двери и ворота открывают. Если этот обряд не сделать, то в следующей жизни останешься без коровы. Для нагайбаков это важно, – рассказала этнограф.
Другой народ, у которого гостят учёные, это уральские немцы – потомки немцев, которых Екатерина II пригласила переселиться в Россию, а в 1941 году их депортировали на Урал из Центральной России. Этот народ, который изучает этнограф Татьяна Киссер, живёт в Нижнем Тагиле.
– В 2013 году был юбилей со дня издания манифеста Екатерины II о приглашении иностранцев на переселение в Россию. И немцы, живущие на Урале, отправились на Волгу, это была такая "Мекка", можно сказать, они поехали в места, где родились. Для них Волга – это матушка, они в своих песнях поют о Волге. Поездка случилась внезапно, я была в экспедиции в Нижнем Тагиле и отправилась с тагильскими немцами в Саратов. И, когда мы ехали в поезде, меня поражала привязанность немцев к Волге, хотя практически никто из них там не был. Всю дорогу они говорили только о Волге, смотрели в окна, ждали, когда она появится на горизонте, – вспомнила Татьяна Киссер.
– Когда мы приехали, график был очень плотный, потом выдалась минутка погулять по Энгельсу. Я смотрю, мои немцы куда-то пошли, идут к берегу Волги. Спрашиваю: "Куда вы пошли?" Они говорят: "Мы в Волгу купаться". – "Но ведь вы в одежде!" Они ответили: "Это не обсуждается, потому что времени нет и только сейчас выдалась минутка. Пусть в одежде, ничего страшного, обсохнем. Побывать на Волге и не искупаться – это грех, нас родители бы не поняли". После купания они достали бутылки и стали набирать воду, чтобы увезти домой, одна женщина стала складывать в бутылку землю, чтобы развеять её на могиле родителей, которые никогда не были на Волге. Вообще, Волга для уральских немцев – это символ их народа, у европейских немцев этот символ – Рейн, – рассказала она.