- Это разные варианты издания. Один, с ядерным грибом, выпущен при поддержке гранта РФФИ в серии “Экономическая история. Документы, исследования, переводы”. Одновременно РОССПЭН предложило издать книгу в международной серии “История сталинизма”. И я с этим согласился. Замечу также, что деление потенциальных читателей на категории непродуктивно. А Сталин, Берия, Курчатов, Келдыш и остальные реально возглавляли атомный проект - это исторический факт. Историк вообще не вправе навешивать ярлыки и выносить непререкаемые вердикты. Я написал работу по экономической истории, не предполагающей идеологических оценок, - о стратегии и практике осуществления атомного проекта, о процессе формирования его управленческой структуры, кадровой политике и так далее. Все это, безусловно, можно назвать феноменом командной экономики.

- Главных составляющих несколько. Первая - нацеленность на конкретный результат. Советский атомный проект изначально носил ярко выраженный прикладной характер. Его генеральная цель состояла в создании ядерного оружия и оснащении им Вооруженных сил, что с точки зрения политического руководства оправдывало любые издержки и делало возможным привлечение любых ресурсов. И стратегически цель, как показало время, была избрана единственно верная. Очень важную роль здесь играла информация, поступавшая по линии разведки, хотя идею опоры на зарубежный опыт разделяли далеко не все, в частности, академик П.Капица, который считал, что задача “догнать” ушедших вперед конкурентов не имела решения. Однако И.Курчатов, Л.Берия и другие с ним не согласились. Их поддержал Сталин. В итоге “освоение” зарубежной информации и ориентация на параметры уже испытанных в США, как их называли, “изделий” были признаны необходимостью.

- Это не так. С самого начала речь не шла о простом воспроизводстве зарубежных наработок - их копирование рассматривалось как отправной шаг в совершенствовании “заимствованных” технологий. Таким образом рассчитывали пе­рейти от “догоняющей”, “имитационной” модели развития ядерно-оружейного комплекса к модели, как говорят сегодня, инновационной. И в конце концов перешли. Кстати, в фашистской Германии в отличие от распространенной точки зрения были все шансы получить к 1945 году атомную бомбу. Несмотря на массовую эмиграцию ученых по политическим причинам, в стране оставался мощный кадровый потенциал в области ядерно-физических исследований, она располагала самой передовой в Европе производственно-технической базой. Но руководство Третьего рейха так и не разработало программу создания атомного оружия, сделав выбор в пользу ракет с дальним радиусом действия, в том числе и по причине излишней самонадеянности немецких ученых, военных и руководителей промышленности: они не видели конкурентов в области овладения ядерной энергией, поэтому их не волновала перспектива появления атомной бомбы у противника. В этом смысле советское руководство оказалось мудрее и дальновиднее.

Еще одна составляющая успеха нашего атомного проекта - уникальное сочетание жесткой управленческой вертикали, беспрецедентных возможностей административного нажима на исполнителей с созданием конкурентной среды, ускорявшей достижение целей. С одной стороны, “атомный” Спецкомитет при Совете министров СССР (ликвидирован после смерти Сталина, в день ареста своего председателя Л.Берии) не подчинялся никаким партийно-государственным инстанциям и мог давать поручения любым органам управления, что давало ему неограниченную власть, право на репрессии и часто порождало недовольство “снизу”. С другой стороны, работа шла сразу по нескольким направлениям, и была возможность выбрать оптимальное. Официально подобная практика именовалась “паралеллизмом” и осуждалась: слово “конкуренция” вообще было исключено. Но реально в рамках атомного проекта она работала и давала результат. Например, вначале уран пробовали обогащать одновременно двумя методами: электромагнитным и газодиффузионным. И когда выяснилось, что второй гораздо продуктивнее первого, комбинат, где использовался электромагнитный метод, закрыли. Но так случалось редко. Чаще исполнителям задания, избравшим “ошибочный” путь, давали возможность “реабилитироваться”, доказать свои возможности, и периодически это получалось. Широко использовались элементы конкуренции и при создании ядерных боеприпасов. Так, работа над первой атомной бомбой сначала велась по двум схемам: с плутониевой и урановой начинками. Когда же выяснилось, что последний вариант менее эффективен, от него отказались. Соперничество различных проектов имело место и при создании термоядерного заряда. Наконец, третья составляющая - кадры.

- Все это было, и я не хотел бы оказаться на месте многих из этих людей. Действительно, от работы “на бомбу” отказаться было невозможно. К администраторам и хозяйственным руководителям, включая министров, относились как к военнообязанным, бросая их то на один, то на другой участок. Крупных ученых привлекали с помощью “разъяснительной работы”. Выпускников вузов и техникумов на атомные объекты распределяли без их согласия и часто целыми группами. Но было и другое. Вокруг атомного проекта до сих пор очень много мифов, не имеющих под собой никаких реальных оснований. Например, заключенных использовали только на первом этапе строительства, потом их сменили военные и вольнонаемные, а до основного производства  их не допускали никогда. Кроме того, многие специалисты, включая ставших знаменитыми, трудились в том числе за идею, чтобы избавить страну от судьбы Хиросимы и Нагасаки, не последнюю роль играла возможность профессиональной реализации. Как говорил в одном из последних интервью академик Сахаров, “интерес вызывала грандиозность проблем, возможность показать, на что ты способен, прежде всего самому себе доказать”. Конечно, эта система стимулировала кнутом, но и пряником тоже. За просчеты наказывали нещадно, но и за успехи поощряли щедро. Зарплаты, премии в закрытых “атомных” городах были гораздо выше, чем в остальном СССР, они несопоставимо лучше обеспечивались продуктами, другими товарами. Многие туда стремились совершенно сознательно. И я об этом пишу на основе документов и свидетельств участников. 

- Конечно. Никакого секрета здесь нет. Прежде всего хочу отметить, что книга написана на основе открытых, широкодоступных источников, в частности, сборника документов по истории атомного проекта СССР (3 тома в 12 книгах, издан в 1998-2010 гг.). Он содержит тысячи рассекреченных документов о становлении и развитии оте­чественного ядерно-оружейного комплекса вплоть до 1956 г. Но самостоятельно разобраться в них и правильно интерпретировать крайне сложно. В этом отношении неоценимую помощь мне оказали сотрудники Российского федерального ядерного центра Всероссийского научно-исследовательского института технической физики имени академика Е.И.Забабахина (он же РФЯЦ - ВНИИТФ, город Снежинск), с которым наш институт много лет дружит и поддерживает рабочие контакты. Особенно я благодарен легендарным академикам Б.В.Литвинову, Е.Н.Аврорину, бывшему главному конструктору Института по ядерным боеприпасам В.А.Верниковскому, заместителю директора В.И.Никитину, увы, уже ушедшим из жизни, а также одному из ответственных редакторов издания доктору технических наук Н.П.Волошину. Без тесного многолетнего общения с ними, ценнейшей информации из первых рук, их профессиональных советов и рекомендаций книги просто не было бы. Конечно, очень помогали коллеги по нашему институту.

- И продолжаем сотрудничать. Профессор Пол Джозефсон (штат Мэн, колледж Колби) -  известный в мире исследователь “атомной” темы, автор не переведенной пока у нас книги “Красный атом”, первый биограф нобелевского лауреата Жореса Алферова. Он оценил издание свежим взглядом, дал важные советы по его адаптации для зарубежного читателя.

- Повторюсь: широкомасштабные обобщения и назидательные рекомендации не дело историка, его дело - объективно воспроизвести события прошлого и по возможности их оценить. В советской экономической истории, особенно после Второй мировой войны, не так много событий, которые можно назвать действительно успешными, прежде всего это космос и ядерная программа. Так вот сегодня мейнстрим оценки такой ситуации и на Западе, и у большей части наших исследователей - изначальная неэффективность командной (или сталинской) экономики. Мол, если что-то получалось, то исключительно в военно-промышленном комплексе, за счет обескровливания всех других отраслей и имитации зарубежных научно-технических достижений. Отчасти так оно и было. Но пафос моей книги состоит в том, чтобы на документальной основе показать: объяснить выдающиеся прорывы в науке, технике, производстве только этим нельзя. Реальность была гораздо сложнее и многообразнее. А общий вывод я бы сделал такой: атомный проект - это яркий пример успешного решения конкретной проблемы конкретно найденными способами. Используя преимущества и минимизировав недостатки, даже пороки командной системы управления, руководству страны удалось добиться беспрецедентных результатов. Другое дело - перенести этот опыт на все отрасли народного хозяйства было невозможно, и вряд ли в такой форме он применим в новых геополитических, экономических и иных реалий. Кстати, общаясь с Полом Джозефсоном, я пришел к предварительному выводу, что при всей гигантской разнице идеологий, политических установок методы при осуществлении американского (Манхэттенского) и нашего атомного проектов применялись очень похожие: там тоже были и административный нажим, своя система принуждения с огромными бонусами за труд, и так далее. Несколько лет назад возникла идея: почему бы не провести историческую реконструкцию со сравнительным анализом, как это происходило у нас и у них? К сожалению, пока осуществить ее не удалось. Но все же надеюсь, что такое объективное компаративное исследование когда-нибудь будет проведено. А политики сделают из его результатов конструктивные выводы. Как минимум не во вред всему человечеству.